Как и все люди его возраста

июль 2006


"Stella Maris", "Star of the Sea" has long been the favourite title by which People of the Sea have called on her in whose protection they have always trusted: the Blessed Virgin Mary.
Pope John Paul II, Motu Proprio "Stella Maris", 1997

«Она открывает двери матросам, попавшим в рай…»

В маленьком городке на берегу большой реки жил старенький старичок. Это был долговязый и сутулый старикашка, неторопливо передвигающийся по улицам городка, подобно всем людям его возраста. Жил он одиноко, потому что жена его умерла 4 года назад. За это время глаза старичка сделались тёмными и печальными, чего раньше за ним не наблюдалось. Дети жили в большом и шумном городе, они изредка навещали старичка, а чаще звали его к себе. Старичок не часто ездил к ним. Он был суетлив, излишне словоохотлив и глуповат, подобно многим людям его возраста. Ему не было уютно в молодой, умной и изысканно -кипучей жизни детей, да и детям было немного в тягость. Поэтому старичок неторопливо жил в своей квартирке на высоком холме. Вечером он любил смотреть на закат, утром – рассматривать облака, которые плыли над холмом.

В жизни старичка была также и одна нелепая причуда. Подобного рода странности наблюдаются практически у всех людей его возраста. Очень нравилось старичку ходить под парусом по широким водам огромного водохранилища. Его называли морем, и в этом слове была причина старичковского странного поведения. Подобно многим людям его возраста он впадал потихоньку в детство. Он мечтал когда то быть моряком, но никогда им не стал. Он носил тельняшки и знал оснастку всех парусников мира. Легко узнавал любой из них на самой плохой фотографии даже теперь, когда глаза и память ему изменяли, как и всем людям его возраста. И очень угнетал тот факт, что он умрет, а моряком так и не станет. Поэтому старичок и ходил в своей крохотной лодочке под парусом. В нём жила безумная надежда, что это не пройдёт незамеченным. «Когда я умру, - фантазировал старичок,-- они там, наверху, могут немного перепутать и пустят меня в рай к морякам.» От этой нелепой мысли ему становилось веселее, и он улыбался, подняв голову к небу. Журчала вода, разрезаемая носом его лодочки, в небе кричали чайки, лукаво посматривая вниз. И старичку казалось, что, если он примет смерть моряка, - то эта фантазия сбудется. Старичок совсем не искал смерти, но, раз она всё равно придёт за ним, почему бы им не встретиться под парусом? И чем слабее становились его руки – тем чаще он выходил в своей крохотной лодчонке в своё крохотное море.
В августе ветры становятся свежими. Старичку нравилось, что лодочка стала резвее прыгать по волнам. Он поставил второй парус, чего не делал уже давно, потому что ему тяжело было управляться ещё и с кливером. Лодочка взяла ветер и резво пошла от берега. Волны разбивались о нос, пена и брызги летели вверх. Старичок вымок насквозь и был совершенно счастлив. Он пел своим треснутым голосом какие то забытые песни и махал чайкам рукой. А ветер становился всё крепче. Лодочка шла с всё возрастающим креном, всё дальше от берега. Волны почти захлёстывали борт, а старичок всё пел и пел, не убавляя парусов. Ему не было страшно, он чувствовал себя настоящим матросом, и не хотел, чтобы это ощущение закончилось. Он совсем увлёкся своими фантазиями и поздно обратил внимание на то, что его лодочка мчится прямо на песчаный берег острова. При таком ветре сманеврировать и обойти островок было очень проблематично. Нужно было успеть убрать оба паруса, сделать поворот кормой против ветра, помогая себе вёслами. Старичок заметался, среди снастей, ему очень не хотелось разбить свою любимую ободранную лодочку. Все тело его скрипело и остро болело, противясь быстрым движениям, но старичок работал и работал, совсем уже изнемогая. Он сумел развернуться, поставил грот, закрепил его, и только тогда обратил внимание на тот невероятный факт, что руки и ноги у него уже совсем не болели. Наоборот, они были легки и полны энергии, как в детстве. Сердце бешено колотилось после нагрузки, но и это радовало старичка, он помнил, что сердце вело себя именно так , когда он ждал под подъездом свою будущую жену. Это воспоминание потребовало песни, как минимум, и старичок встал к мачте, набрал воздуху и заорал своим деревянным голосом:

«Гаснут дальней Альпухары
Золотистые края,
На призывный звон гитары,
Выйди, милая моя… »

Песня была совершенно дурацкой, но это было неважно. Старичок чувствовал себя юношей снова, ему просто необходимо было исполнить что то непременно дурацкое. Лодка легла на обратный курс, руль был закреплен, как раз настало время исполнить ещё одну песню, неподходящую к моменту. Старичок копался в памяти, и улыбался воспоминаниям. Сердце его стучало, как новый мотор. И вдруг кто то сжал его железными клещами. Сердцу нужно было много места, чтобы прыгать и петь дурацкие песни, а его сжимали всё сильнее и сильнее. Это было очень больно.

Когда лодка ткнулась носом в песок, старичка в ней уже не было. То есть, было его тело, а сам он уже стоял где то далеко перед огромной стеной, белого цвета. Только увидев эту стену старичок поверил, что в белом цвете содержатся все цвета радуги. Он стоял и улыбался, потому что опять чувствовал себя ребёнком. Таким он был много десятилетий назад. Ему только было немного досадно, что он не прошёл к свету сквозь тёмный туннель, как все порядочные покойники (старичок читал об этом и слушал умные передачи, где румяные дяденьки и тётеньки рассказывали о Своей Дороге).

Скоро он забыл об этом (и обо всём остальном тоже), потому что навстречу ему вышла высокая Дама в небесного цвета плаще с белым подбоем. Её лицо светилось невероятной красотой, никого красивее старичок не видел никогда, даже что давным-давно во сне. Она была несравненно красивее всех живущих, и об этом не было зазорно рассказывать всем, даже любимой жене, если бы она была рядом. Он очень застеснялся и опустил глаза, когда Дама подошла ближе.

Старичок вспомнил то, чему его учили другие старички много-много лет назад. Он опустился на правое колено и, склонив голову, представился, путая слова и заикаясь от волнения. Дама смотрела на него молча и улыбалась. Это было хорошо, так хорошо!

«Кто Вы?»- спросил старичок, подняв голову, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос.

-У меня есть много имён. Ты можешь звать меня Stella Maris.

- Так Вас давно называли Настоящие Моряки, - улыбнулся старичок, - это такое красивое имя.

- Так меня называли мечтатели и романтики, они продолжают обращаться ко мне именно так и здесь.

- Значит это место для моряков?- -обрадовано спросил старичок. Но вскоре потупился и пробормотал,-- только я не настоящий моряк, я притворялся…

Заступница мореплавателей только улыбнулась в ответ. Она положила руку на склонённую голову старичка и сказала: -- Пойдём , дитя, тебя ждут.

- А Он тоже ждёт меня здесь?

- Да, Он ждёт тебя, давно ждёт. Пойдём.

За белой стеной был океан. Удивительные сады опускались к воде по желтым скалам. На некоторых скалах стояли маяки, они были неописуемо прекрасны. Один из маяков был очень похож на то, что видел старичок, когда закрывал глаза, а сна ещё не было. Над ним неслись быстрые облака, почти задевая остроконечную крышу, в его стёклах и огромных линзах жил океан. У маяка стояла небольшая шхуна, как раз такая, на какой хорошо ходить небольшой компанией. На бортах сидели, свесив ноги, какие то красивые молодые люди, они кричали что то старичку и приветливо махали руками. Старичок то был уже совсем и не старичок, его глаза видели всё лучше. Он увидел, что высокая девушка идёт ему навстречу от двери маяка. Старик остановился. Он хотел что то сказать, но не мог, потому что к нему шла его жена, а там, на шхуне, веселились его друзья, люди, которых он очень любил, кого так не хватало ему все эти годы.

- Это твой дом, -сказала его спутница, -- ты вернешься сюда. Но сначала тебе нужно повидать Царя. Он любит тебя больше, и Он ждал тебя дольше. Они будут здесь, пока ты не вернёшься, не беспокойся.

Старичок не стал беспокоиться. Он помахал рукой жене и пустился догонять вприпрыжку, как и все люди его возраста.